Газпром заморозил Штокман

По его словам, «Газпром» принял решение о невозможности реализации проекта в настоящий момент совместно со своими зарубежными партнерами по «Штокману» — французской «Total» и норвежской «Statoil».

— Все стороны пришли к соглашению, что расходы слишком велики, чтобы мы смогли делать это на данном этапе, — пояснил Черепанов.

Изначально «Штокман» был ориентирован на поставки сжиженного газа в США, но потерял актуальность на фоне бума проектов по добыче сланцевого газа. Принятие окончательного инвестиционного предложения по проекту много раз откладывалось из-за опасений слишком высоких издержек. Кроме того, между партнерами возникали споры о том, строить ли на месторождении завод по производству сжиженного природного газа или транспортировать его по газопроводу. Сложности в технической реализации привели к разногласиям. Затянулся выбор экономически эффективной модели освоения Штокмана и его инвестирования, в результате чего произошло значительное удорожание проекта. Существующий юридический и налоговый режим в России, по мнению зарубежных партнеров, недостаточно способствовал заключению взаимовыгодных договоров и развитию стратегического партнерства. Планировалось, что первый газ со «Штокмана» пойдет уже в 2013 году. Впоследствии годом начала разработки был утвержден 2016-й, но в июне 2011 года «Shtokman Development» обратилась с заявкой о продлении сроков ввода месторождения еще на пару лет.

Сегодня большинство экспертов Поморья высказывает мнение, что на экономике региона это решение вряд ли отразится, так как реальных инвестиционных проектов в Архангельской области просто не было. А все будущие потери связаны с перспективами освоения Штокмана и степенью вовлечения региональной экономики в этот масштабный проект. В частности, речь идет об увеличении прибыли северодвинских оборонных предприятий, развитии инфраструктуры и подготовке кадров в Северном Федеральном Арктическом Университете. Отдаление начала разработки Штокмановского месторождения отодвигает получение этого социально-экономического эффекта.

Штокмановское газоконденсатное месторождение расположено на шельфе Баренцева моря, примерно в 600 километрах к северо-востоку от Мурманска. Глубина в этом районе достигает 340 метров. Разведанные запасы составляют около 3,8 триллионов кубометров природного газа и около 37 миллионов тонн газового конденсата — по запасам это одно из крупнейших месторождений в мире. Проектная добыча на «Штокмане» должна составить 71 миллиардов кубометров в год, максимальная может составить до 95 миллиардов кубометров. Для сравнения: Германия, самый крупный контрагент «Газпрома», закупает ежегодно 33–35 миллиардов кубометров российского газа.

Комментарии

Сергей Смирнов, директор Ассоциации поставщиков нефтегазовой промышленности «Созвездие»:

— Когда мы начинали свою деятельность, то многие задавали вопросы: что вы делаете, где Архангельск и где Штокман. Но дальнейшее развитие отношений показало совсем иное. Для нас это был чрезвычайно хороший опыт выстраивания отношений с международным оператором. Только в Архангельской области десять компаний участвовали как IPС-подрядчики, генеральные подрядчики либо как партнёры подрядчиков по разным направлениям этого проекта. Кроме того, ещё шестьдесят компаний из нашего региона были одобрены Штокманом как потенциальные поставщики. В других регионах России эта цифра была меньше. Промышленный потенциал региона был показан на деле, при этом были заключены реальные контракты.

Я убеждён, что проект будет реализован. Сейчас не совсем благоприятная для этого ситуация на рынке, об этом всем известно. Цены на газ и нефть низкие, поэтому никто в убыток себе шельф разрабатывать не будет.

Для наших предприятий Штокмановский проект был хорошей школой, и любые взаимоотношения между регионом и Штокманом — это позитивный результат. Этот проект фактически открыл нам глаза, научил мыслить нас в других рамках. Мы стали более цивилизованны, более открыты международным контактам, более технологичны. Трансфер технологий имел свое место в этом процессе. Сейчас нам проще выходить на другие проекты.

От того, что проект Штокмана находится в таком замороженном состоянии, мы здесь, в Архангельске, грубо говоря, не рыдаем. Мы извлекли из проекта огромный урок. Спасибо, что он был в такой форме. Для нас это огромный опыт. Мне недавно один эксперт сказал, что Архангельская и Мурманская область являются одними из самых подготовленных для участия в международных проектах.

С точки зрения экономики, бизнес Поморья ничего не потерял от приостановления проекта. Всё идёт своим чередом, не стоит паниковать, Такие случаи происходят довольно часто. В Норвегии или Франции, зачастую, проекты месторождений от открытия и до принятия инвестиционного решения проходят десятилетия. Это нормально. Технологии совершенствуются, стабилизируется ситуация на рынке.

А тот факт, что по Штокману не было принято никакого инвестиционного решения в прошедшие годы, является неким «звоночком» о предстоящем кризисе. Этого тоже нельзя исключать.

Интерес к российскому шельфу со стороны зарубежных операторов очень высок. И я полагаю, что новые партнёры будут найдены достаточно быстро. Если придёт иностранный оператор, то он однозначно будет работать с архангельскими компаниями. Многие международные операторы, с которыми мы общаемся, чрезвычайно позитивно относятся к нашему региону.

Буквально две недели назад представители Гринписа высадились на «Приразломную», выразив тем самым протест против разработки арктического шельфа. Такие протесты не могут проходить для компаний безболезненно. Им приходится отражать эти нападки. В этих компаниях работают сотни и тысячи людей, задействованы проектные институты, которые рассматривают многие риски. Переоценивать безобидность этих проектов, конечно же, нельзя, нужно вдумчиво подходить к любым решительным действиям. Конечно, есть выпады в сторону российских технологий, якобы они несовершенны, или что строительство происходило с какими-то нарушениями. Я не могу ни подтвердить, ни отрицать этого, но я уверен, что в проектах работают вдумчивые, серьёзные компании, которые принимают решения взвешено. Я убеждён, что всё, что там делается, происходит с соблюдением норм и правил безопасности разработки месторождений. Ни одно решение не принимается одним «щелчком». Это всегда коллективное, групповое решение. Возможно, что кому-то просто не нравится, что Россия выходит в Арктику.

Андрей Чураков, директор издательского центра Северного Арктического Федерального университета, журналист и политолог:

— Разработка Штокмановского месторождения очень интенсивно шла до тех пор, пока тогда еще президент России Дмитрий Медведев не подписал документы, которые подтверждали передачу огромной территории Баренцевого моря из России в юрисдикцию Норвегии. Как только документы были оформлены, норвежские компании сразу же потеряли интерес к проектам вроде Штокмана. Я практически убежден, что норвежцы, заявляя об участии компании «Statoil» в разработке российского шельфа, просто вели умную и хитрую игру с нашим государством. А мы эту игру не поняли, поэтому ее и проиграли. И дальнейший выход компании «Statoil» и приостановка проекта — все это как раз подтверждает то, что норвегам это было не нужно. У них нет интереса к этим месторождениям, потому что себестоимость того, что будет добываться, достаточно высока и не востребована. А тот факт, что у нашей станы увели огромное количество территорий взамен на пустое обещание, на мой взгляд, требует дополнительного разбирательства. Наверное когда-нибудь история даст объективную оценку тому, насколько адекватно принимались эти решения.

Евгений Ухин, председатель комитета Архангельского областного Собрания депутатов по промышленности и экономическому развитию:

— Рано или поздно это месторождение все равно будет разрабатываться. Но сегодня этот проект требует огромных финансовых вложений, причем неизвестно, когда они окупятся. Одному Газпрому Штокман не потянуть. За счет разработки нефтяных месторождений с 1962 по 1979 год норвежцы увеличили свой валовый продукт на 600 процентов, нам нужна их технология. А у Газпрома, вероятно, обнаружились какие-то сложности с реализацией этого продукта, где-то наметился недостаток оборотных средств, поэтому проект отложили до 2017–2018 года. Наш регион может получить с этого только налоговые исчисления — подоходный плюс НДС. Больше мы с этого ничего не получим. Гораздо больше может с этого поиметь Мурманская область. А вообще это дело хорошее, идею необходимо развивать дальше.