Базар-вокзал
– Начнем, пожалуй, с насущного. Юрий Анатольевич, недавно, несмотря на все спорные моменты и протесты областного архитектурного агентства, все-таки перегородили строительным забором площадь перед МРВ. Видимо, собираются строить очередной базар с функцией пассажирского терминала. Вы считаете это правильным?
– Во-первых, в архитектуре существует понятие «привокзальная площадь», предполагающее некое открытое пространство. У нас в центре Архангельска таких пространств не так много, как хотелось бы. Поэтому и профессионально, и объективно такое строение в этом месте будет противоестественным. Это очередная градостроительная ошибка – параллельно существующему зданию вокзала встанет приблизительно такой же объем, между зданиями останется узкий коридор. Фактически это строение убьет площадь.
Во-вторых, это не намечалось никакими проектами планировки. Конечно, это такой документ, в который можно вносить изменения, но делать все нужно с умом и отношением к городу, а не просто угождать большому бизнесу. На то и существует главный архитектор Архангельска, профессионализму которого доверился город. А профессионал не может так поступать.
Комплекс неполноценности
– Насколько известно, главный городской архитектор Бастрыкин поучаствовал как соавтор во многих очень спорных и порой скандально известных проектах, реализованных и реализуемых в Архангельске…
– Это комплекс неполноценности любого главного архитектора – помимо своей чиновничьей должности они участвуют во многих проектах, присутствуют в авторских коллективах, приписывают себя в соавторы независимо от того, что, может быть, и степень участия-то была мизерная. Это касается и Бастрыкина, и Яскорского, который тоже в свое время занимал пост главного архитектора города. Вот сейчас на Чумбаровке появилась очередная скульптурная композиция, представляющая женщину с ребенком, причем на постаменте вместе с фамилией автора Сюхина присутствует и фамилия Яскорского, который никакого отношения к авторству не имеет. Если кто-то распорядился в этом месте скульптуру разместить или помог приобрести камень – тут вообще нужно постесняться заявлять себя.
– Это почти тот случай, когда на той же Чумбаровке стоят скамейки с надписью «Дар городу Архангельску от депутатов…» или табличка на особняке Молодежного театра, которая вместе с информацией о здании гласит, что оно отремонтировано, благодаря депутатам какого-то там созыва…
– Примерно об этом я и говорю. Понимаете, что это уже ниже пояса.
Трагедия главной улицы
– Вы всегда говорили об уникальном расположении Архангельска, который вытянулся вдоль реки, где сама Северная Двина всегда была главной улицей города. Что же сейчас с ней происходит?
– Я сейчас занимаюсь определенной работой, которая предполагает анализ всего, что творится в городской архитектуре. Меня очень интересует содержание пояснительной записки к проекту планировки города, выражено ли там отношение к набережной, что она из себя представляет и должна представлять. Насколько я вижу, в этом проекте нет должного отношения к набережной Северной Двины. И все, кто имеет отношение к градостроительству, должны зарубить себе на носу, что набережная – действительно, главная улица Архангельска. Но такого отношения к ней я не вижу со стороны ни одного главного архитектора, которые сменяли друг друга на протяжении многих лет. Каждый старается вылезти со своими проектами именно туда, независимо от того, насколько эти проекты вообще интересны. А набережная в Архангельске должна выполнять функцию променада, насквозь прогулочной зоны. В свое время первому секретарю Архангельского обкома КПСС Борису Попову стоило немалых усилий облагородить набережную, которая местами представляла собой портово-складскую зону с пропускным режимом. Сегодня в условиях рынка такое сделать сложнее, но на то и существует архитектурный департамент, чтобы, в частности, защищать Архангельскую набережную от капитальной застройки от кромки воды до проезжей части.
Должны быть гранитные спуски, уходящие в воду ступеньки, где-то амфитеатры – мировая практика даже на уровне плагиата столько всего подсказывает! Нет, все лепятся к воде. Когда-то Кибирев запроектировал управление порта на углу Поморской и набережной, потом Яскорский поставил два здания в перспективу, теперь Бастрыкин со своими проектами – все это градостроительные ошибки.
– Выходит, что набережную мы потеряли?
– До сих пор я надеюсь, что что-то еще можно сделать. Но главная ошибка наших главных архитекторов в том, что они не понимают, что сама сетка улиц Архангельска является памятником архитектуры. Для обывателя это, может, и непонятно, но сетка улиц – это памятник эпохи Классицизма, когда при Екатерине II, в 1794 году, был очень удачно разработан план города, который учитывал географическое положение Архангельска. Воскресенская – как центральная стрелка, нынешние Выучейского и Гагарина – лучи, создающие трехлучевую систему, исходящую из одной точки. Подсмотрено это в планировочном решении Версальского дворца – как только Версаль был построен, все европейские монархи взяли это за образец для подражания. И в Архангельске это соприкосновение с большим уровнем европейской культуры нужно беречь. Все улицы должны выходить на реку. А архитектор Кибирев, к примеру, перекрыл улицу Свободы, которая теперь упирается в подъезд 9-этажного дома.
Инкогнито проклятое
– Но ведь по сию пору все решения принимаются кулуарно. Мнение горожан никогда никто не учитывал.
– Город принадлежит всем нам, и мы должны требовать прозрачности в принятии градостроительных решений. Должно быть четко прописано и на месте строительства, и в посещаемом месте, что строится, кто заказчик, кто автор проекта, а то потом концов не найдешь. Когда проект пробивается, то архитектор такой-то, а когда он осуществлен и на него смотреть тошно, то автор проекта превращается в инкогнито.
– В Архангельске не каждый житель сможет отличить архитектурный памятник, не говоря уже о его истории. Памятников таких осталось крайне мало и они задавлены современной застройкой, поэтому под шумок можно уничтожить что угодно.
– Я недавно был в Амстердаме. Там есть памятник истории и архитектуры, кафе, который настолько обставлен информацией, что каждый может наглядно посмотреть и прочитать о нем абсолютно все. Это сделано на влагозащитном стенде. В Архангельске же, возьмем тот же Гостиный двор, абсолютному большинству не понятно значение и история этого здания. Необходимо сделать просветительный стенд, на котором будет показано и рассказано все величие былых Гостиных дворов, что то, что от них осталось, – всего лишь небольшой фрагмент, но и то, что осталось, – тоже жемчужина. Это касается и других оставшихся памятников. И такая просветительная инициатива должна исходить от мэрии и главного архитектора.
Кукарачи
– Вы знакомы с претензиями областного архитектурного агентства и местного отделения Союза архитекторов России к проекту планировки Архангельска?
– Именно этим я сейчас и занимаюсь. Проект утвержден, но дома там расставлены формально. Можно вносить какие-то изменения. Тут требуется очень большая осторожность и участие специалистов и горожан. А когда Бастрыкина исключили из Союза архитекторов, то инициаторы этого решения, и Яскорский, и Скрипкин, если докажут обоснованность такого шага, то будут правы. Но они выступают в качестве судий. А судьи кто? Яскорский, который поставил памятник Юнгам северного флота – эту «кукарачу» на набережной, или придумал поставить возле мореходки дизельную подлодку? Володарского и Серафимовича застраивается особняками. Автор этой застройки – тоже он. А город сегодня должен застраиваться по иным законам. Центр города – это сити, если не небоскребы, то здания повышенной этажности. А эти коттеджи в центре – оазис коррупции в чистом виде. Архангельск не накопил или не сохранил такого богатства, как многие европейские города. Весь город, если быть честным, состоит из трущоб. За что цепляться? Я сам соавтор улицы Чумбарова-Лучинского. Знаю, что стоит за каждым этим домом. А архитекторы крутятся вокруг дома по Воскресенской,37 и не знают, за что взяться. Обступили его, трясутся с ним. Это глупость несусветная. Мы сделали копию этого дома на Чумбаровке, чтобы снести тот, который не может не мешать новому строительству и обновлению улицы Воскресенской.
– Но о каких небоскребах речь, если весь центр, помимо деревянных бараков, зарос панельными 9-этажками и хрущевками?
– На то время, когда все это строилось, это была архитектура крайней необходимости. Нужно было вытащить людей из туалетов прямого падения. Со временем, конечно, нескоро, уйдут и они. Главное, что город должен обновляться, не теряя при этом индивидуальности и вкуса.
Что угодно-с?
– Однако же архитектор, принимающий конкретные решения, должен руководствоваться не только собственным вкусом или какой-то материальной выгодой?
– Это претензия ко всему архитектурному цеху. Решения принимаются чаще всего по принципу «что угодно-с?». Тот же Кибирев запроектировал на центральной площади памятник Ленину, а потом участвует в конкурсе на собор. Вот оно, отсутствие больших принципов. Архитектор, спроектировавший этот торгово-пассажирский терминал у МРВ, тоже ведь где-то учился. Пусть был троечником. Но он проектирует не просто здание, а здание на конкретное место. И не имеет значения, имеет ли он отношение к Архангельску. Он должен был сказать, что в этом месте здания быть не должно.
В результате этого «что угодно-с?» и появляются такие дикие наросты вроде ТЦ «Центр». Профессионал способен понять, что приклеивать к строго симметричному по фасаду зданию стекляшку, как нарост на березе, нельзя. Это проектировал архитектор Скрипкин.
Кто повесил «соплю» в конце Воскресенской – абсолютно неуместную там часовню, чтобы сделать доминанту? При этом автор извратил и саму часовню – таких в архитектуре не бывает. А ведь ленинградскими проектировщиками все было продумано: Воскресенская (тогдашняя Энгельса) должна была начинаться с вертикали высотки и заканчиваться горизонталью вокзала. На этом месте уместен бы был, например, памятник Савве Мамонтову, который строил железную дорогу, но не часовня. А в архитектурном преступлении участвует именно тот, кто отвел участок. Проблема архитекторов современного Архангельска в том, что для них архитектура – не страсть, а деньги.
Бумага стерпит
– Сейчас ведь даже неважно, какой архитектурной или исторической ценностью обладает или не обладает то или иное старое или новое здание, если оно завешано рекламными баннерами. С этим вообще кто-то борется?
– Все это зависит от отцов города. Существующая реклама, по большей части, уродует и здания, и улицы города. Да и с содержанием тоже полный беспредел. При въезде на мост с Левого берега висит баннер, на котором какую-то развратную девку положили на траву, а справа изображение другой, которая держится за канат, и надпись: «Какой длины тебе отрезать?». И это находится на всеобщем обозрении. Я, конечно, и сам любитель женского пола, но ведь надо и меру знать. Тут уже город должен принять волевое решение по поводу качества рекламы.
Грибы-поганки
– Поскольку вы сейчас официально занимаетесь тем, что анализируете градостроительные решения, насколько в вашей власти остановить или предотвратить строительство того, что, по вашему мнению, уродует облик города? Ведь многие уверены, что мэрии глубоко плевать на мнение общественности.
– Когда я был приглашен поддержать мнение общественности, нам удалось отменить строительство кафе возле Кирхи и организацию автозаправки в зеленой зоне на пересечении Тимме-Гагарина. Тогда прессинг был большой – Роснефть выступала заказчиком. С другой стороны, пытались протестовать против строительства кафе «Островок» на Воскресенской. Не удалось. Теперь стоит там как гриб. А на этом месте был продуман цельный кусок улицы с рекреацией. Теперь этот участок испорчен. Главным архитектором тогда был Яскорский.
Или танк когда требовали поставить к Дому офицеров. Какое он отношение имеет к Архангельску? Да никакого! Ему место в музее военной техники, а не на улицах города. Но тогда какие-то тетки на общественных слушаниях якобы очень хотели танк и выражали мнение города. Танк стоит.
В свое время главный архитектор города Ляшенко и Кибирев поставили посреди площади памятник Ленину. Не знаю, кто сейчас поддерживает нахождение этого памятника на главной площади, но тогда я был против сноса фонтана и установки бронзового вождя. Именно за эту позицию меня тогда люди избрали народным депутатом СССР. Однако Ленина протолкнули и совета ни у кого не спросили, а теперь мы должны всю жизнь с этим памятником мучиться. А фонтан в итоге сейчас гниет где-то возле нового храма. Поставлен на площадь он был еще при первом председателе обкома Попове, и единственное, что нужно было сделать, – увеличить напор, чтобы это была не «струя Попова», как его называли в народе, а вода стекала бы стаканом. В то время и площадь была живая, радовала душу. Архангельск отличался от других городов: у всех – Ленин, а в Архангельске – фонтан.
Вообще, и в архитектуре есть одна подлая штука: архитектура – это наука, но одновременно и искусство, а искусство каждый понимает по-своему.
