Природа внутри человека
В Интернете уже появился трейлер, успевший всерьез заинтересовать не только любителей кинематографа, но и ценителей потрясающей красоты Русского Севера, его жителей, носителей корневой русской культуры.
Атмосферное звуковое оформление, удивительные по своей красоте пейзажи с окруженными дремучими лесами прозрачными озерами, сама метафизика старинного Кенозерья стали естественными декорациями, на фоне которых показана жизнь обитателей северорусской глубинки…
Русский зритель пока не смог оценить красоту уже завоевавшей сердца участников кинофорума ленты – по правилам, фильм, представляемый на фестивале не может быть показан нигде ранее. По приглашению режиссера на показе побывал губернатор Архангельской области Игорь Орлов.
– Это фильм даже не о природе, – уверен Игорь Орлов. – В фильме одновременно присутствуют и русская природа, и русская душа, и русская загадка одновременно. Конечно, очень многое сконцентрировано на уникальной природе Кенозерья, но это лишь среда, в которой существует человек.
Человек внутри природы
Неразрывная связь природы и человека, прошлого и настоящего. Взять хотя бы эпизод, когда главный герой с маленьким мальчиком плывут на лодке в место, где обитает кикимора – не сказочная, но абсолютно реальная для русской культуры хозяйка болот. Плач ребенка, его переживания и даже чувство опасности, возникающее при ожидании встречи с духом самого леса, свойственно, наверное, всем, кто воспитан в русской ментальности, одухотворяющей саму природу. Ведь все мы, независимо от пола, возраста и социального статуса, родом из деревни, поэтому в нашем подсознании живет волшебство абсолютно живых лесов, рощ, озер, болот, рек и речушек. Однако чтобы понять фильм, конечно, необходимо просмотреть его последовательно – только тогда открывается и режиссерский замысел, который претерпел существенные изменения с начала работы над картиной.
На стыке миров
– Сначала зритель, возможно, переживет полное недоумение, почему именно с этого начинается сюжет. Кончаловский обратился ко мне с просьбой поддержать съемки в конце 2012 года, – вспоминает губернатор. – У него было понимание, кого и как он будет снимать. У него было настроение снять фильм об умирающей деревне, о том, что мы теряем ту глубину понимания, что русская деревня является основой нашего менталитета, нашего мироздания. И вдруг, когда он приехал и пообщался с героями своего фильма, с людьми, которые живут в Кенозерском парке, он позвонил мне и сказал: «Знаешь, а ты прав, снимать о смерти нельзя. Нужно снимать о том, что Россия, с одной стороны, противоречивая страна, а с другой – это страна с большим будущим…». И с моей точки зрения, это является главным настроением этого фильма. Представляете, когда обычный человек из полуразваленного дома, с места, где живет кикимора, вдруг попадает в Плесецк, в один из главных цехов космодрома, где находится полностью собранная космическая ракета. Даже завершается фильм тем, что почтальон сидит с одним из своих односельчан, размышляет о собственной жизни, а на заднем плане с космодрома взлетает космический корабль… Вот она, Россия. Сочетание самых, казалось бы, безысходных обстоятельств – у Алексея украли лодочный мотор – с таких страстей, которые на этом фоне происходят, и стартующей ракеты. В этом, как мне видится, одно из прочтений сути нашего государства, его настолько полярного состояния: от космических высот до загибающейся деревни. И это не состояние безысходности, это все взаимосвязано, то, что мы должны хранить: от самого маленького муравья на колоске до умения вопреки всему покорять космические высоты – в фильме присутствует все.
Живое слово
В картине никто не играл. После фильма губернатор спросил у режиссера, как, например, снимали последние кадры, в которых присутствовал местный житель Витя-Колобок – человек беспробудно пьющий, который говорил какую-то свою философию. Казалось, что он бредит, но бредит какими-то важными вещами. Даже не стоило и думать, чтобы заставить его выучить текст. Просто надо было поймать его состояние души между запоями. То же самое можно сказать и про Алексея, и других местных – все, что они говорили, было от себя. Обычная жизнь, увлекающая как раз своей обычностью и размеренностью на фоне потрясающей природы и музыки, и даже космодрома.
– Стоит быть готовым даже к тому, что в фильме матерятся. Но даже разговор двух курящих мужиков отнюдь не похож на разговор двух молодых людей, который кроме мата используют только предлоги. Эти мужики не живут матом, а он является лишь частью живого языка. А как вы отреагируете, когда у вас украли лодочный мотор? Все органично и создает особый эмоциональный настрой. Уверен, что этот фильм найдет своего зрителя и будет эмоционально близок всем, живущим в Архангельской области. Ведь мы все знаем, что такое наши деревни, их жители, красивые в душе, хотя и вынужденные терпеть лишения, трудности, неблагоустроенность. За всем этим и возникает главный вопрос, а что же такое сегодня деревня, что такое Россия. Картина лишь доказывает, что санкциями и прочей ерундой эту страну не покорить.
Некиношные актеры Кенозерья
Большую помощь в организации съемок оказала и директор Кенозерского парка Елена Шатковская. По ее словам, несмотря на выдавшееся довольно трудное лето 2013 года благодаря самоотверженному труду работников парка, мы сумели не отменить ни одного своего мероприятия. При этом съемки фильма прошли в достаточно сжатые сроки, что естественно связано с организацией процесса на особо охраняемой природной территории со всеми вытекающими отсюда ограничениями. Людей было задействовано очень много, и они работали практически круглосуточно.
– Все, безусловно, понимали: очень важно, что на фоне всего этого глянца, гламура, политики, бандитизма поднята очень важная тема состояния русской деревни. Ведь все наше закладывалось именно там, в деревне. И следование всем ее нехитрым традициям помогало нам стать людьми, – считает Елена Флегонтовна. – Да, сегодня деревня переживает, пожалуй, самые нелегкие времена: разрыв между городом и деревней постоянно увеличивается, продолжается отток из сельской местности. Я рада, что отношение Кончаловского к деревне в процессе съемок менялось. Он приехал со штампом безвозвратной гибели русской деревни, с довольно предвзятым отношением к ее жителям. И потом увидел, что их есть за что уважать, независимо от того, в какой ситуации они оказались. И повезло ему, конечно, с декорациями. Режиссер так изменил свое мнение еще и потому, что людей, которые там живут, их мировоззрение, отношение к жизни как раз и формировала та среда. Взять сюжет с кикиморой. Деревенские знают, что везде есть свои хозяева: в лесу, в озере, в бане, в доме… И нужно относиться к этому мироустройству с уважением. Гармония человека и природы, показанная Андреем Сергеевичем, волновала исследователей, ученых, писателей еще с XIX века. Можно вспомнить слова академика Дмитрия Лихачева, который отмечал, что истинно интеллигентных людей он встречал только в глубинках Архангельской и Вологодской областей.
Эта внутренняя интеллигенция сохранилась и по сей день. Кстати, по словам Елены Шатковской, местные жители не совсем приняли режиссерский замысел показать того самого Витю-Колобка. Ну, не олицетворяет он, по их мнению, деревню, поскольку деревня – это дома-корабли, патриархальные семьи, часовни. И если деревня умрет, то умрет достойно.
– Я очень надеюсь, что после выхода фильма тема спасения русской деревни будет поднята на какой-то новый уровень, – сказала директор Кенозерья.
Ностальгия Старого света
В Венеции же показ вызвал настоящий взрыв эмоций. Мало того, что сам Кончаловский – режиссер, достаточно обласканный и западной публикой, и западной критикой. Поэтому уже после показа вечером в его номере раздался телефонный звонок: «Вы уж никуда не пропадайте, нужно быть на награждении». Уже тогда стало понятно, что фильм о северной глубинке стал открытием кинофорума. «Пока не знаю, что, но что-то определенно дадут», – предположил режиссер. Европейский зритель отлично понял глубинную суть картины, ее основной посыл, направленный не только на русского, но и на мирового зрителя. Понял он и заложенные в сюжет архетипы: и кикимору, и сопровождающего главного героя кота, в котором угадывается домовой, и откровенный символизм некоторых сцен. Хотя им, европейцам, намного сложнее прикоснуться к тем глубинным корням, связывающим их с окружающим миром. Не растрепать эту нить до полного исчезновения – в этом, наверное, и есть ностальгическая правда Европы. Поэтому и принимаются там картины о далеких людях, живущих естественной жизнью, без каких-то навязанных стереотипов, модных трендов и прочей требухи. Жизнь, как она есть, – это, наверное, основная тенденция интеллектуальных кинофестивалей.
После показа «Белых ночей» на Венецианском кинофестивале весь зал минут десять аплодировал стоя. И это продолжалось очень долго. К слову, «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицина» – не первый фильм об Архангельской глубинке, вызывающий столь живую реакцию в Европе. Помните, была еще «Бабуся», на показ которой выстраивались огромные очереди в Париже и других европейских столицах? Там тоже главные роли достались отнюдь не звездам кинематографа. Обычная сельская бабушка покорила сердца людей, говорящих на всех языках Старого света, а второстепенные роли исполнили, в частности, актеры архангельских театров.
К слову, сразу после Венеции, где-то к концу сентября Андрей Кончаловский планирует показ своего фильма в Архангельске, Мирном и той самой деревне Вершинино, о которых теперь знают очень далеко от берегов Белого моря и тенистых опушек северной тайги.
