На концерте коллектива «Boule» в архангельском клубе «Колесо» яблоку было негде упасть. Тот случай, когда публика собралась не порубиться на славу, а именно послушать музыку. Видимо, соскучившись по французской романтике, народ даже пытался подпевать, благо, в зале нашлось несколько человек, знающих французский. Кстати, так уж вышло, что концерт «Boule» совпал с традиционными днями франкофонии в Архангельске, так что Седрик перед выступлением успел зайти в гости к студентам, изучающим романскую филологию и перевод в САФУ.
Сам коллектив довольно прост: флейта, саксофон, гитара, ударные и контрабас. Хотя нет – еще пила: французы довольно успешно перенимают искусство возить смычком по рабочему инструменту. Но это так, в качестве экзотики. А «Boule» – как раз тот самый случай, когда текст имеет первостепенное значение. Это если сравнивать, например, Джо Дассена или Шарля Азнавура с Сержем Ганзбуром или Сешаном Рено. С первыми все понятно – сплошной «амур-тужур», а вот со вторыми все куда сложнее, одной музыкой тут не обойтись – все дело в текстах. Так и «Boule» куда ближе к ним, чем к музыке, ассоциирующейся с поцелуями на Елисейских полях или под зонтом на фоне Эйфелевой башни. Это, скажем, как тот же Париж, только не снаружи, а изнутри: что увидели – то и спели.
К примеру, Седрик рассказал, что у него есть дочка 11 лет (у нее, кстати, именно в день концерта случился день рождения), с которой в детстве постоянно происходили разные нелепицы в духе персонажей Пьера Ришара. В семье, как что-то подобное случалось, так и говорили: «Ну вот, опять Ришар». Этому Седрик и посвятил одну из своих песен. Да, впоследствии сам высокий блондин в черном ботинке лично разрешил упоминать свое имя в подобном контексте.
А еще был разговор с философски настроенным старьевщиком или беседа с пожилым месье, увлекавшимся астрономией и велосипедом – эти истории тоже получили свое музыкальное воплощение.
Все истории, которые впоследствии станут сюжетами его песен, Седрик записывает в блокнотик, который постоянно таскает с собой: «Однажды в дождливый день мы с детьми пошли в магазин, где продают все для сада – он единственный работал в воскресенье. Девочки, одной из которых было три, другой – два, бегали по магазину. И одна дама на кассе сказала мне: «Наверное, с детьми сложно, потому что они живые». А я ответил, что мне повезло, что мои дети живы. Она поменялась в лице и спросила: «А вы не думали посетить психолога?» – блокнотик, карандаш – записано.
Однако на концерте Седрик исполнил не только свои песни. Прозвучали, к примеру, и песня Жоржа Брассена, и еще одна на слова Бориса Виана «Жалоба на прогресс», которая, кстати, почему-то больше всего запомнилась публике и даже была сыграна на бис. Неизвестно, поняла ли ее большая часть публики, но по своему звучанию она оказалась скорее танцевальной.
Помнится, в бытность мою студентом французско-английского отделения факультета иностранных языков, была у нас такая тема – «Вещизм». Так вот песня как раз о том, насколько современный человек зависит от вещей: холодильников, пылесосов и прочего: покупает и покупает, неизвестно зачем. Причем подано все с изрядной долей иронии, которую было понятно даже без слов.
Впрочем, в какой-то момент доцент кафедры перевода и прикладной лингвистики Надежда Тарасова не выдержала и вышла к микрофону со словами: «Дорогие слушатели, я тут встреваю совершенно незапланированно, просто… Жаль, что не все из вас знают французский язык! Это такие тексты! Конечно, я думаю, что благодаря фактуре музыки и исполнению вы чувствуете многое, но это такой язык, такое очарование текстов: это юмор – черный, нежный, детский. Потрясающе!» Вот в эти моменты и понимаешь – не зря учился «во французской стороне на чужой планете». А еще когда после концерта отжигаешь в одном из архангельских баров с контрабасистом Кристофом Фукро и обсуждаешь все: от неказистого меню и необходимости закусывать до международной политики.
