Судьба этого небольшого посёлка, как, впрочем, и многих других в центральной части Архангельской области, напрямую зависит от леса, вернее, от того, что решат с ним делать.
Руководство и жители Рочегды пока стоят на позициях лесозаготовителей, вероятно, потому что жили так десятки лет со времени основания поселения. Оно и понятно – правительство, создавая Двинско-Пинежский заказник, ничего конкретного и более-менее внятного предложить им не могут, кроме весьма туманных перспектив от гипотетического развития туризма и сбора подножного корма на продажу и сельского хозяйства, продукцию которого мало того, что проблемно вывезти при отсутствии регулярной переправы через Двину и нормальных дорог, но ещё и не реализовать толком в условиях конкуренции с обласканными властью избранными хозяйствами и федеральными тограшами.
– Если заказник сделают, леса для работы хватит на три-четыре года, максимум на шесть лет. После этого распродадут всё, в том числе и УЖД, которую пустят на металлолом. На одном из совещаний по заказнику некая барышня предложила возить туристов по узкоколейке. Я ей отвечаю, это технологическая дорога, здесь люди работают, паровозы переворачиваются. Кто сюда поедет, какой турист? Всё это утопия», – считает глава МО «Рочегодское» Николай Шнюков.
По его словам, ни один эколог не приезжал в район на совещания по заказнику: «боятся, знают, что их здесь сразу же порвут».
Понять главу можно – для развития туризма нужны гигантские вложения в инфраструктуру территории: дороги, жильё, социальную сферу. Сколько бы власти региона ни говорили о том, что жильцы должны взять всё в свои руки – это и в самом деле утопия. Какие свои руки, если такие расходы даже частично не может потянуть целый областной бюджет.
Экологи, настаивающие на сохранении леса и создания ООПТ на как можно болшей площади, произрастания коренных малонарушенных лесов, приводят свои доводы. По словам руководителя Архангельского подразделения Баренц-отделения WWF России Андрея Щёголева, леса осталось на 10–15 лет. А что дальше? Лесопромышленники уйдут, оставив за собой пни и раскуроченную землю, в лучшем случае – маленькие саженцы для лесовосстановления, которые будут расти до нынешнего состояния около 80 лет. А жители посёлков останутся посреди этого кладбища без всяких перспектив.
– Необходимо понимать, что сама модель лесопользования, основанная на вырубке естественно выросших лесов, – это такое одномоментное лесопользование. Пришёл, вырубил лес и ушёл. Такой подход ведёт отрасль в тупик. Уже всем понятно, что лесные ресурсы в области крайне истощены и надолго их не хватит. Нужно сохранить самое ценное из того, что осталось, и менять подходы к работе в лесу. Выращивать лес на уже освоенных, продуктивных территориях, с развитой инфраструктурой. Проводить качественное лесовосстановление, с рубками ухода, а не как сейчас – посадили и забыли», – считает эколог. – Мы готовы участвовать в развитии таких проектов на этой территории. Кстати, большая часть населения на самом деле живет за счёт охоты, рыбалки, сбора грибов и ягод, а не только лесозаготовок. Когда лес на этой территории закончится через 10–15 лет, что останется людям?
В целом проблема видится в том, что при всех заявлениях о взаимодействии властей, экологов и лесопромышленников внятного плана, который устроил бы всех, до сих пор нет. Вполне вероятно, что в ближайшее время посёлков-призраков и опустевших разрушенных деревень на карте области прибавится.
Больше подробностей нашего с коллегами из «Двина Сегодня» путешествия по Рочегде, окрестным лесным делянкам, поездке по построенной узниками ГУЛАГа узкоколейке, на которой то и дело переворачиваются вагоны, здесь. Это реально интересно.
