Если говорить о России общими цифрами, территории, которые соответствовуют критериям малонарушенных лесов, только за последние 13 лет уменьшились на 22 миллиона гектаров. Виной тому, в первую очередь, рубки, пожары и иные антропогенные факторы. От этой площади в огне сгорело 60 процентов, двадцать четыре пошли под топор и еще пятнадцать уничтожено в процессе геологодобычи – цифры кошмарные.
Позади планеты всей…
Сеть ООПТ, разбросанных по Баренц-региону, гораздо плотнее и равномернее в Скандинавии. Причем речь идет лишь о тех природоохранных территориях, которые обладают официальным статусом и включены в схемы территориального планирования.
В 2010 году в Японии прошла очередная международная конференция по сохранению биологического многообразия, на которой было принято соглашение – некая политическая декларация, по которой все страны подписались под обязательством сохранить не менее 17 процентов наземных территорий и не менее 10 процентов морских акваторий в составе ООПТ. Цифра, конечно, усредненная, и для разных регионов страны она может меняться. Экологи, кстати, сходятся во мнении, что северные территории менее продуктивны, поэтому для них процентная ставка должна быть выше, чем для южных. Хотя смысл остается прежним – дело не в процентах, а в охране наиболее ценных природных участков. Россия, к сожалению, плетется в самом хвосте природоохранного движения. Причем обозначены конкретные планы на будущее до 2020 года, даже выполнив которые Россия так и не приблизится к заветной международной планке. Иначе говоря, даже планируемых сегодня ООПТ недостаточно, чтобы достигнуть порога в 17 процентов ни по Баренц-региону в пределах России в целом, ни по какому-либо конкретному российскому региону. В процентном отношении, к примеру, Швеция и Финляндия сохраняют вдвое больше своих природных территорий в Баренцевоморском регионе, чем Россия и в 1,5 раза больше, чем Норвегия.
Что имеем, не храним
В материковой части Архангельской области природоохранные территории сегодня составляют чуть меньше восьми процентов, а если считать с Новой Землей и Землей Франца Иосифа – чуть больше 11 процентов. Если все планируемые ООПТ будут созданы, то по материковой части будет чуть больше 12 процентов, а с Новой Землей и Землей Франца Иосифа – 15 процентов. При этом Поморье продолжает катастрофически терять свои реликтовые леса.
Архангельская область держит одно из печальных лидирующих мест в потерях коренных лесов в результате промышленных рубок. Соотношение иных антропогенных факторов здесь примерно такое же, как и в стране, но в плане рубок ситуация становится угрожающей. Под угрозой, в частности, лесной массив, находящийся в междуречье Двины и Пинеги. Крайне печально выглядит карта потерь под Котласом и в районе алмазных месторождений. И если крупных (от 500 кв. км) малонарушенных лесных массивов в России стало меньше на восемь процентов, то конкретно в Архангельской области уничтожение идет гораздо интенсивнее – примерно 15 процентов в минусе. С мелкими массивами, площадь которых меньше 500 квадратов, ситуация еще трагичнее – на юге области, к примеру, они просто тают как апрельский снег.
Площадь ООПТ в Архангельской области составляет чуть более 7 млн 880 тысяч гектаров. Но это с учетом акваторий. Сухопутная процентовка выглядит куда скромнее – 4 млн 131 тысяча гектаров, а это 11 процентов от территории региона. Без островных территорий – шесть процентов. Региональные ООПТ – четыре процента от территории Поморья. Федеральные – чуть более семи процентов. Еще есть семь местных ООПТ, но они совсем маленькие. Итого: шесть процентов вместо семнадцати, требуемых международной конвенцией. Региональные же чиновники, конечно, очень любят козырять цифрами, включающими и морские ООПТ, которые, к слову, не являются объектами регионального подчинения. То есть цифра завышается почти в два раза.
Степень защиты
По степени защиты природоохранные территории разделены мониторинговой организацией «Прозрачный мир» на три класса. Первый – наиболее жесткий. Во втором что-то (например, рубки) может быть разрешено или ограничено, а добыча полезных ископаемых запрещена. Третий класс ООПТ – это когда все виды разрушительного воздействия либо ограничены, либо и вовсе разрешены. Понятно, что более или менее не опасаться за судьбу природы позволяет только первый класс охраны.
В целом же категоризация подразумевает целый спектр факторов, которые необходимо учитывать при сравнительном анализе. Зачастую даже охраняемые природные и национальные парки имеют на своей территории разные уровни антропогенного воздействия. Наиболее показателен в этом плане Сочинский нацпарк, на территории которого проводилась Олимпиада. Под спортивные мероприятия просто изменили зонирование территории – в некоторых зонах, имевших до этого довольно серьезный режим охраны, попросту разрешили строительство объектов. Таким образом, не уничтожая саму ООПТ, оказалось возможным сотворить на ней то, что раньше не представлялось возможным.
Вообще в России строгий режим имеют, по крайней мере, законодательно, много меньше половины природоохранных территорий. В Поморье и вовсе существует куча участков с «бумажным» статусом ООПТ: к примеру, созданные ранее охотничьи заказники – с ружьем туда нельзя, а на харвестере валить лес – добро пожаловать. И таких заказников регионального значения в регионе предостаточно. И лишь четверть существующих ООПТ русской территории Баренц-региона имеют очень строгий режим охраны.
Вывод из всего этого неутешителен: почти 40 процентов ООПТ Баренц-региона имеют режим охраны, не гарантирующий защиты от наиболее агрессивных типов антропогенного воздействия: рубок, строительства, добычи полезных ископаемых. В России ситуация хуже среднего: у нас эта цифра составляет более 60 процентов площади существующих ООПТ; во всех российских регионах она выше 50 процентов и доходит до 80 в Карелии и НАО. Если говорить об Архангельской области, то вялым охранным статусом «защищены» до 54 процентов ООПТ. Взяв в расчет Новую Землю и Землю Франца Иосифа, цифра «полуохраны» вырастает до 62 процентов.
Заповедники свободного доступа
Зато именно Россия еще в начале ЧЧ столетия ввела в оборот наиболее жесткий режим охраны природы – заповедники.
– ООПТ с наиболее строгим, заповедным, режимом охраны существуют практически только в России (незначительное количество есть в Финляндии) и составляют почти четверть российских ООПТ в Баренцевоморском регионе, – говорит гендиректор некоммерческого партнерства «Прозрачный мир» Дмитрий Аксенов. – Однако модель заповедников как контрольной выборки для мониторинга глобальных изменений природы под воздействием человека остается недооцененной и недостаточно известной на международном уровне.
Между тем, заповедники нужны как нулевая точка, контрольный пункт, чтобы было с чем сравнивать. Естественно, чтобы проследить динамику антропогенных изменений в масштабах страны, необходима сеть таких заповедников в разных регионах, представляющих разные типы экосистем. Именно этим и отличается понятие заповедника от понятия национального парка.
Хотя стоит констатировать, что концепция абсолютной заповедности недостаточно понимаема даже на уровне российского руководства, которое последнее время, напротив, продвигает иную концепцию функционирования ООПТ. Речь идет о рекреационном использовании природоохранных территорий. При этом без должного внимания остается вопрос научных исследований.
– Заповедный режим российских ООПТ находится сейчас под угрозой размывания и ослабления под давлением экономических интересов и недостатка общественной и политической поддержки, – констатировал Дмитрий Аксенов.
Чем севернее, тем проще?
Пока единой ландшафтной карты и карты растительности для целого евроарктического региона не существует. К тому же типология русских и западных карт заметно отличается. В «Прозрачном мире» предприняли попытку систематизировать объективные данные, результатом чего появилась некая зональная карта Баренц-региона Европы. Отправными точками систематизации стали как раз природоохранные зоны Баренц-региона. Выводы получились несколько странными…
В Скандинавии большая часть охраняемых территорий представлена зоной высокой поясности – безлесой тундрой.
– В целом, в пределах Баренцевоморского региона в ООПТ охраняется заметно большая доля нелесных территорий (болот, тундр, ледников, голых скал и водой поверхности) от их общей площади в регионе, чем доля лесных территорий, – признает руководитель «Прозрачного мира». – И эта диспропорция особенно выражена в Финляндии, Швеции и Норвегии.
Хотя российское распределение в этом плане более сбалансировано, но и у нас более сорока процентов охранных территорий представлены северной приарктической зоной. Что касается лесов, то ООПТ здесь занимают куда меньшие площади. То есть в целом в прибаренцевом регионе почему-то преимущественно охраняются довольно пустынные северные территории, включая ледники. Если же посмотреть, в частности, на территории европейской части России, то 17-процентный порог охраняемости мы выполняем только по ледникам и луговым зонам: полярные пустыни, безлесые гольцы, горные тундры… Примерно 42 процента от общей территории этих зон в пределах Баренцева региона находятся в составе ООПТ. Иными словами, охраняется не то, что более ценно, а то, что севернее, выше и проще.
При этом наибольшие опасения вызывает будущее таежных массивов – там до 17 процентов, как до Китая пешком. Диспропорция налицо. Но, как бы нелиберально это не звучало, достаточно крупные малонарушенные лесные массивы, которые пока еще удается сохранять, пока еще живы из-за государственной собственности на землю и… отсутствия дорожной инфраструктуры. Есть небезосновательные опасения, что как только дорожная инфраструктура и подъездные дороги к оставшимся коренным лесным массивам будут налажены, судьба их будет предрешена.
Сейчас в планах «Прозрачного мира» сделать карту ценных лесов, болот, мест обитания редких видов животных и птиц. Хотя уже сейчас можно сказать, что в Архангельской области реликтовые лесные массивы частично пока сохраняются на границах с Карелией и Коми и в междуречье Северной Двины и Пинеги – к сожалению, это все.
В целом же Баренц-регион содержит несколько ключевых экологических коридоров относительно малонарушенных экосистем, имеющих исключительное значение для сохранения биологического разнообразия всего региона. Сохранение этих коридоров, расположенных преимущественно вдоль межрегиональных и межгосударственных границ, особенно их южных частей, является важнейшим приоритетом в охране природы.