На заре истории Военно-воздушного флота основной функцией авиации являлась разведка. После появления знаменитого «Ильи Муромца» И.И. Сикорского начала развиваться дальняя авиация.
Военно-воздушные силы СССР не имели себе равных по количеству боевых самолетов, ибо «воздушный щит» должен был надежно прикрывать «танковый меч» и «большой флот» Страны Советов. За свою историю советская авиация прошла путь от фанерных поршневых самолетов военной поры до сверхзвуковых машин четвертого поколения, сражалась в небе Кореи, Вьетнама, Египта и Афганистана.
Мы же расскажем о подвиге полярных летчиков, сообщение о котором затерялось среди военной хроники, но он вновь занимает свое место в русской истории.
В своих заметках, напечатанных в газете Беломорской военной флотилии в самый разгар войны, военный штурман капитан Аркадий Николаевич Шапкин рассказал о дальнем арктическом перелете группы морских разведчиков. Впервые в истории освоения Севера военные летчики на гидросамолетах типа МБР-2 совершили то, что казалось немыслимым даже в мирное время, – преодолели полный опасностей путь без оборудованных по трассе морских аэродромов и в сложнейшей метеорологической обстановке. Известный полярный летчик Чухновский с восхищением сказал тогда: «Ну, друзья, в мирное время о вас шумели бы все газеты Советского Союза! А теперь война и дело другое. Требования не те, да и люди растут быстрее...»
Один к двум не в нашу пользу
Основной состав 3-й авиационной группы Беломорской военной флотилии базировался в Приморском районе: Лахта (сейчас Катунино) – 49-я отдельная авиаэскадрилья, остров Ягодник – 11-я учебная авиаэскадрилья и 16-й транспортный отряд, Соловки – 24-е авиазвено связи. По архивным данным, авиация Северного флота действительно располагала значительно меньшими силами по сравнению с авиацией немцев на Севере. На аэродромах базировалось всего сто шестнадцать боевых самолетов. Минно-торпедной и штурмовой авиации у нас тогда не было вообще.
Для военных действий на Севере немцы сосредоточили свыше двухсот боевых самолетов, две трети из них составляли бомбардировщики, было несколько воздушных разведчиков, остальные – истребители. Если сравнивать качественное соотношение сил, можно сделать следующее заключение: истребителей было примерно равное число, а вот бомбардировщиков у противника имелось в девять раз больше. Правда, воздушных разведчиков на Северном флоте было больше, чем у противника.
Нас мало, но мы в тельняшках
Начиная с января 1941-го немецкая авиация, базировавшаяся на финских и норвежских аэродромах, предпринимала разведывательные полеты над нашей территорией.
Ударным кулаком авиагруппы была 49-я отдельная авиаэскадрилья. В ту пору ею командовал Павел Александрович Панков. Самолеты, базировавшиеся на гидроаэродроме, вели ледовую разведку, разведку надводных кораблей, подлодок и мин противника в Двинском заливе и в горле Белого моря. Летом аэродром был пригоден для всех типов лодочных самолетов, зимой – для самолетов на лыжах. Летчики в тяжелых условиях севера, особенно зимой, на стареньких МБР-2 (морской ближний разведчик) вели поиск подводных лодок, прикрывали конвои. В 1942 году эскадрилья вошла в состав 22-го морского разведывательного авиаполка.
Сквозь дождь и туман
В самый разгар летней навигации 1943 года летчики 22-го морского разведывательного авиационного полка (МРАП), который в то время базировался на гидроаэродроме Лахта под Архангельском, получили боевое задание командования – перегнать группу машин для разведывательной работы на один из отдаленных островов Арктики. Группу доверили вести майору Павлу Александровичу Панкову, командиру полка.
Капитан Шапкин в своем репортаже писал: «Шесть самолетов поднялись в воздух. Расстояние до места первой посадки было покрыто в точно рассчитанное время – за четыре с небольшим часа, хотя мешали туманы и низкая облачность. На аэродроме в пункте N вновь проверили материальную часть и подготовились к дальнейшему перелету. Раннее утро. Снова в путь, дальше, на cевер, над холодными водами полярного моря».
Дул сильный штормовой ветер, изрядно болтало. Группа благополучно приводнилась на очередной аэродром, откуда предстояло преодолеть наиболее сложный по метеообстановке и самый большой по протяженности последний этап пути.
«Летим с майором Панковым на N-скую базу, – писал летчик. – Необходимо доукомплектовать группу за счет новых экипажей. Погода скверная, видимость ничтожная. Значительную часть пути шли вслепую. В гористой местности маневрировали, чтобы не разбить самолет. Над морем шли на бреющем полете». Майор Панков со свойственным ему мастерством сел точно в назначенном месте. «Как с неба упал!» – говорили на базе.
Летчики-североморцы имели еще «попутное» задание – обеспечить разведку и круговую охрану союзнических транспортов, идущих в опасной зоне. Ведь раньше как говорили: на конвое – значит, в бою!
Из-за плохой погоды не могли лететь дальше, в пункт назначения. На огромном пространстве до него – ни одного аэродрома, ни одного освоенного места посадки! Наконец, настал день вылета. В 11.35 самолеты поднялись в воздух. Курс на северо-восток. Через 30 минут полета над морем показалась сплошная полоса тумана. Впереди по всему горизонту – темно-синяя громада туч и дождя. Раздумывать некогда: врезаться в такую муть на бреющем полете, да еще большой группе машин – значит, рисковать головой. К счастью, поблизости, буквально в трех минутах лета, обнаружили водоем:
Тайна полярной пустыни
Летчики решили остаться на озере до утра, пока теплый атмосферный фронт с его дождями и туманами не уйдет дальше на восток. Группа офицеров отправилась обследовать берег и поохотиться на уток. Неподалеку нашли кучу оленьих черепов, рогов и костей и след старой нартовой дороги. Немного дальше обнаружили трое старых нарт, нагруженных шкурами. Шкуры прекрасно сохранились, но веревки, связывающие их, и сами нарты сгнили. Какая трагедия разыгралась здесь много лет назад? Спаслись ли хозяева – никому не известно, пустынный полуостров навсегда сохранил эту тайну.
На следующий день решено было, не завтракая, взлетать. Шли благополучно до широкой морской губы. Над ней появились облака – чем дальше, тем ниже и гуще. Вдали показался укутанный тучами гористый берег. Штурман увидел небольшой залив с впадающей в него извилистой речкой. Один за другим сели в устье речушки. Только самолету летчика Сегедина не хватило места. Он развернулся в противоположном направлении, сел у выхода из залива и резко ткнулся в невидимую в желто-мутной воде отмель. Хвост самолета рванулся кверху.
Во время отлива гидросамолет Сегедина совсем обсох и почти перегородил всем выход в море. Североморцы решили остаться до прилива в устье речушки, чтобы не рисковать машинами в случае внезапного шторма. Наконец, прилив! Летчики начали выводить машины в море, пользуясь узким проходом между самолетом Сегедина и скалой. Работали полураздетые в ледяной воде. Экипаж Сегедина, пользуясь единственной лопаткой, стал прорывать канаву к глубокой воде, чтобы в полный прилив поднять самолет на воду. Ждать сослуживцев не стали, оставили на десять суток продовольствия – и в путь!
Рыбаки идут на помощь
Группа вынуждена была совершить еще одну посадку. И опять неудача – снова мель! Опять пришлось ждать прилива. Решили время зря не терять и стали лопатами и веслами рыть в отмели канаву к открытой воде. Штурман Шапкин рассказывал: «К вечеру, смотрим, к нам приближается парусная шлюпка!» Оказывается, недалеко находился рыбозавод, рыбакам сообщили о местонахождении летчиков.
У радушных рыбаков взяли хлеб, масло, ветчину и литр спирта, на всякий случай. Попросили доставить к утру восемь человек с хорошими лопатами.
Шапкин продолжал: «Вторую ночь майор Панков не разрешил дежурить, приказал всем отдыхать. Спали мертвым сном. Раньше всех поднялся майор. Выглянул: о радость! Островки залиты водой, ветер подул с моря. Самолет начинает колыхаться! Быстро рулить! Лавриненко и Ратушняк спрыгнули в воду раскачивать крылья, мы – за мотор. Машина быстрей и быстрей пошла вперед. Вот она на свободной воде, но тут случилась беда: Ратушняк не смог задержаться на руле и, сорвавшись, остался на глубоком месте, в ледяной воде». Услышав крики, товарищи немедленно бросились на шлюпках на помощь. Втащили его в кабину, растерли спиртом (пригодился!), влили немного в рот. Все благополучно закончилось.
Конец маршрута
По законам военного времени журналистам нельзя было называть ни номеров воинских частей, ни мест дислокации, только «N-ская база», «озеро О.», «остров М.». Сейчас уже известно, что летчики-беломорцы конечной точкой своего перелета обозначили остров Новая Земля.
Через 20 минут после приводнения основной группы к базе подлетел самолет Сегедина. Уже после завершения героического перелета стало ясно, что горючего в баках почти не осталось, – группа долетела до места назначения почти чудом! И, несмотря ни на что, летчики Павла Панкова провели в воздухе всего на полтора часа больше того времени, которое было положено на перелет до цели по прямой, без посадок!
Вот такими людьми были наши деды и прадеды...
