- Когда Вы поняли, что Ваше призвание – сектоведение?
- После того как я вернулся из Америки, один очень мудрый священник порекомендовал мне заняться изучением сект. Собственно говоря, тогда о сектах мало было что известно, я о них тоже ничего не знал… В итоге вот уже 19 лет занимаюсь сектами.
Поначалу я изучал секты по необходимости, но затем ко мне все чаще стали обращаться родители, чьи дети попали в ту или иную секту. Закрыть глаза, не оказать помощь им я не мог, поэтому стал больше времени уделять сектам.
Первой сектой, которой я начал заниматься, был так называемый Богородичный центр. Это своя отечественная организация. Затем была первая конференция, связанная как раз с этим центром, где я впервые использовал термин «тоталитарная секта». Конференция прошла весьма успешно, и после нее мне стали звонить журналисты и спрашивать про другие секты. Я стал связываться с другими сектоведами из-за рубежа, начал собирать информацию. Вот так я стал профессионально заниматься сектоведением.
- Вы являетесь автором термина «тоталитарная секта». Что он означает?
- Это такое сообщество, внутри которого ведется жесткий контроль, подавление воли и свободы человека. В сектах этот контроль еще жёстче, чем в тоталитарном государстве.
- То есть секту можно назвать «государством» в государстве?
- Вы абсолютно правы. Это одно из определений тоталитарной секты: сообщество, где живут по своим законам и правилам. Еще раз повторюсь, там очень жесткий контроль. Там подавляется разномыслие и критическое мышление человека. Помимо всего прочего у адептов, как правило, отсутствует чувство юмора. А это знак отсутствия критического мышления.
- Ведется ли статистика количества сект? Сколько на данный момент адептов в стране?
- Такого целенаправленного мониторинга не ведется. По данному вопросу можно делиться только догадками…
Я думаю, что сегодня количество членов в сектантских организациях почти не растет. Такого «взрыва», который был в начале 90‑х годов прошлого века, сейчас уже нет. Единственная статистика, которой можно отчасти доверять, касается организации «Свидетелей Иеговы». За прошлый год их рост составил около 4%. А, к примеру, в 90‑х годах показатели роста были 50-60 %. Но то, что процент роста очень низок, не значит, что в секты не попадают новые люди. Просто приток равен оттоку.
Процент новозавербованных адептов примерно равен проценту вышедших из секты. Секте вы нужны, пока можете что-то ей дать. Когда из вас все выкачали: материальные и физические ресурсы, и человек начинает нуждаться в помощи – тогда им легче от него избавиться, а на его место поставить нового.
- Что же изменилось с 90‑х годов по настоящее время?
- Изменился, прежде всего, тип сект. Если в начале 90‑х были по большей части зарубежные, то сейчас по меньше мере половина отечественных. Какие-то секты со временем практически прекращают свою деятельность, другие же, наоборот, очень быстро развиваются. В частности, сейчас среди быстроразвивающихся можно выделить неопятидесятников. Очень сильно развиваются сейчас коммерческие культы.
- Существуют ли какие-то психологические или социальные предрасположенности у людей именно к сектантскому сознанию?
- У каждого человека бывают какие-либо проблемы и неприятности в жизни. Человеку, находящемуся в состоянии стресса, очень легко внушить что-либо. В данный период нельзя оставлять человека наедине с самим собой.
Кроме того, существуют две группы риска. К первой относятся подростки, окончившие школу и начавшие учебу в вузе. Заканчивается детство, начинается взрослая жизнь. В этот период, когда психика перестраивается, человек наиболее уязвим.
Ко второй группе относятся люди предпенсионного возраста. Опять же резкие перемены в жизни. Активный образ жизни сменяется более пассивным. Кроме того, в таком возрасте человек, как правило, уже имеет опыт горечи потерь близких, друзей.
- Как вы относитесь к депрограммированию?
- Сейчас чаще всего депрограммирование обозначает насильственное похищение человека и дальнейшее помещение его в изолированное место, где с ним уже ведется психологическая работа. Насильственное похищение человека – это противозаконно. Мы не должны уподобляться сектантам, где данный метод очень часто используется.
При этом я, наверное, не стал бы огульно осуждать тех отчаявшихся родителей, которые от безвыходности используют данный метод, чтобы вернуть к нормальной жизни своих дочерей и сыновей, но все же в отношении совершеннолетнего человека это незаконно. Хотя рассуждения эти чисто теоретические: насколько мне известно, в России насильственное депрограммирование не применялось никогда.
- Существуют ли какие-нибудь законодательные меры в противодействии деятельности сект?
- У нас есть опыт судебной практики по данной проблеме. «Свидетели Иеговы» были ликвидированы в трех субъектах РФ, более 70 наименований их литературы запрещены, так как признаны экстремистскими. Не так давно Щелковский суд в Московской области признал 17 наименований сайентологической литературы экстремистскими, но пока решение еще не вступило в законную силу, поскольку была подана кассация со стороны сайентологов. Сейчас там ждут решение суда.
- Вы представляете интересы людей, пострадавших от влияния сект, в суде?
- Если меня приглашают, то, естественно, помогаю этим людям. Но я ведь не юрист… Во всяком случае, из 12‑и судебных процессов, где я принимал непосредственное участие, ни одного проиграно не было. Меня часто приглашали в качестве консультанта, так как люди часто теряются, не знают, как себя вести в суде. Конечно, в подобных случаях нужна помощь и адвокатам, так как они не в полной мере владеют информацией в связи со спецификой проблемы.
На самом деле пострадавшие от сект люди неохотно обращаются в суд, так как боятся насмешек со стороны общественности, боятся угроз со стороны сектантов. Надеюсь, в дальнейшем у людей появится больше правового сознания. Пока люди не доверяют судебной системе и боятся сект.
Когда одно заявление от пострадавшего, очень трудно что-либо доказать. Конечно, если жалоб и обращений на секты будет больше, тогда и легче решить эту проблему. Главное – чтобы у людей поменялось сознание. Ведь кроме них самих никто права их защитить не сможет. Можно помогать, советовать людям, но инициатива должна идти от них.
- Какие секты наиболее опасны?
- Самая опасная секта – это та, в которую попали близкие вам люди.
- Какие способы поведения Вы бы посоветовали людям, когда их начинают обрабатывать сектанты?
- Главное – чтобы человек понимал, кто к нему подошел. Можно сразу сказать, что он не желает его слушать. Еще лучше вариант – это взять как больше листовок. Таким образом вы убережете остальных людей от влияния вербовщиков.
Если вы увидели, что к вашим знакомым пристают на улице те же «Свидетели Иеговы», можно просто подойти и рассказать им, что вы о них знаете. Можно привести несколько фактов относительно деятельности и порядков в данной секте. Например, там запрещено переливание крови. От этого уже погибли дети, родители которых, будучи иеговистами, запрещали переливать кровь. Спорить со «Свидетелями Иеговы» на улице, рассчитывая на переубеждение, безрезультатно. Когда беседую с адептами, я не ставлю цели вывести их из секты. Моя цель – сделать так, чтобы они начали думать своей головой.
- Какова ситуация с сектами в Архангельской области?
- Хуже среднего. Здесь ситуация достаточно сложная за счет важного стратегического значения Архангельской области. Поэтому многие секты тут пытаются укорениться.
С другой стороны, за последние 15 лет антисектантская работа в области практически не велась, таким образом, секты чувствуют себя здесь достаточно уверенно. В этом смысле я очень рад инициативе областного правительства и епархии, которые заявили, что намерены попытаться решить эту проблему. Я думаю, что дело пойдет, и жители области в конечном итоге будут гораздо более защищены.
