Противостояние обслуживающей мусорную мафию власти и народа, горячей точкой которого стала маленькая железнодорожная станция Шиес в лесах Архангельской губернии породило всплеск экологического сознания по всей стране. Хотя пока нет особых оснований полагать, что помойные воротилы отказались от своих планов, а ручная местная власть — от больных проектов превратить Русский Север в платное отхожее место для Москвы.
Сейчас, когда со стороны администрации нового наместника Цыбульского , заменившего с треском и клёкотом улетевшего Орлова, прозвучало успокоительное заявление, что проект мегапомойки исключён из разряда приоритетных, окончательного решения о расторжении мусорного сговора так и не было озвучено. Тем не менее, за последний год северяне успели здорово поднатореть в определении любой лжи и изворотливости от местных властей — фактическое испытание боем подняло планку народного самосознания на совершенно новый уровень. Что дал нам опыт противостояния и отстаивания своих интересов и к чему мы в итоге пришли. Точки ещё не расставлены.
Год прошёл с тех пор, как на станции Шиес произошло столкновение протестующих против ввоза московских помоев со спецподразделением силовиков. Именно это событие для многих стало точкой разграничения — всё встало на свои места, государство насильственным методом обозначило свою позицию в этом вопросе, выступив на стороне организаторов строительства могильника. Ещё незадолго до этого некоторые наивно полагали, что в словах полицейских чинов о необходимости бесстрастного охраны порядка на месте строительства помойки есть правда. После 4 июня прошлого года сопротивление приобрело уже несколько иной смысл, нежели ранее — стоять нужно не просто против каких-то негодяев из Москвы, отвоёвывать своё право на жизнь приходится у государственной машины и регионального правительства и депутатского дольшинства из «ЕдРа». Одним из задержанных за демонстрацию протеста против мусорной мафии был Олег Мандрыкин, для которого это событие стало настоящим откровением, уверен: власть, которая не намерена считаться с мнением народа, не имеет права им управлять.
— Это была моя первая поездка на Шиес, — вспоминает Олег. — Утром после прибытия по нашим каналам прошла информация, что строители устанавливают забор и ворота. На месте строительства действительно начались сварочные работы. Работы велись без всякого проекта и строительного плана, обязательных в подобных случаях. Мы потребовали показать документы. Однако вместо прораба подошёл скандально известный по шиесским событиям районный полицейский чин Ошеров с бойцами ОМОН. Ошеров издали показал какую-то бумажку, которая оказалась документом аренды, кстати, к тому времени уже день как закончившейся.
Пока активисты требовали показать нормальные документы, сзади активистов обошли силовики нацгвардии. Из группы протестующих вытащили Олега Мандрыкина и ещё человек шесть, остальных принялись выталкивать за периметр. Задержанных без предъявления обвинений уволокли в полицейскую кондейку, составили по два протокола на каждого, а оттуда поездом развезли по районным судам, где спешно влепили небольшие штрафы и далеко за полночь выпустили.
— Именно тогда меня поразило происходящее на Шиесе беззаконие. Почему не прораб, а полицейский Ошеров тряс бумагами на строительство? У меня возникло стойкое ощущение, что всё произошедшее было не просто незаконно — весь этот беспредел «Технопарка» покрывает власть. И тогда стало страшно. Выходит, борясь с «Технопарком» и мусорным могильником, рассчитывать на справедливость власти и защиту полиции было бесполезно — она сама выдавливала людей с их земли, не считаясь с их мнением. Власть заняла позицию по другую сторону от северян, бросив на защиту мусорщиков и обеспечение их действий все свои силы: полицию, Росгвардию, судебную машину.
Когда Орлов озвучил своё намерение идти на очередные губернаторские выводы, стало абсолютно очевидно, что окончательная победа ещё неблизко: проект не закрыт, врио Цыбульский ни слова не сказал о расторжении договора с Москвой, отделавшись некими голословными заявлениями о личном неприятии строительства могильника. Проект просто исключили из реестра приоритетных, но это не значит, что полностью прекратили. Реализация может вернуться по щелчку в любое время. Власть не намерена считаться с людьми.
— Правящая элита, если бы хотела закрыть шиесский проект, никто не мешал ей сделать это и через Орлова, который, впрочем, глас народа попросту не хотел слышать и не слушал, даже мысли не мог допустить, что против него стоят не проплаченные какими-то тёмными силами боевики, а весь Север: пенсионеры, студенты, местные жители и неравнодушные со всей страны. Теперь главная задача правящей элиты — удержать власть и ни в коем случае не потерять контроль. Об этом, кстати, Орлов проговорился в своём последнем интервью: главное — выборы. В принципе, то, что происходит сегодня, случается перед каждыми выборами — ремонтируются дороги, главный кандидат распекает местные власти, топает ногами, возмущается состоянием городов и дорог. Однако уже сейчас новый ставленник Москвы успел так напартачить с коронавирусом, что крупнейший оборонный город Северодвинск фактически превращён в лепрозорий — падающие от усталости врачи, нехватка больничных коек, рухнувшая система скорой помощи, гуляющий на оборонных предприятиях и косящая их работников зараза и сплошное вранье врио о том, что всё нормально и ситуация под контролем.
Ситуацию уже называют в народе «Шиесом Цыбульского». Так что Шиеса у нас теперь два: запущенная пандемия и стратегически приостановленное строительство могильника в болотах Ленского района, который, можно предположить, ждёт своего часа, чтобы вновь превратиться в горячую точку. По сводкам шиесских активистов, ни о какой рекультивации территории и сносе понастроенного и речи не идёт. Оккупанты просто перешли в спящий режим — вероятно, только до выборов.
