В феврале 2017 года на слушаниях в Государственной Думе о патриотическом воспитании молодёжи прозвучала оценка убыли граждан СССР от факторов Великой Отечественной войны – 41 979 417 жизней. В основе доклада стояли исследования Ивлева.
42 миллиона граждан погибли от факторов Великой Отечественной войны
Однако доклад благополучно замолчали, о нём написали всего несколько изданий, в их числе и «Московский Комсомолец». Представленные Ивлевым цифры, поражают. На 1 июля 1941 года, по данным Госплана СССР, численность гражданского населения без Вооружённых Сил составляла 199 миллионов 920 тысяч человек. Общая численность военнослужащих НКО, НКВМФ, НКВД на начало войны составляла 5 082 305 человек. Всего на начало войны фактически 205 002 405 человек. Количество родившихся за время войны детей составило 17 619 776 человек.
«Всего получаем возможное количество, не будь смертей за годы войны, 222 622 181 человек. И если мы вычтем из этого числа количество населения на 1 июля 1945 года, по данным того же Госплана СССР, численность Вооружённых сил и численность так называемых «перемещённых лиц» (не входивших ни в сведения о гражданском населении, ни в ВС), – всего 169 809 524 человек, то получаем численность убыли граждан СССР за 1941–1945 года в 52 812 657 человек. Отнимаем естественную смертность 10 833 240 человек и получаем за период с 22 июня 1941 года по 1 июля 1945 года общую убыль почти в 42 миллиона человек гражданского населения и военнослужащих», – говорит Ивлев.
Около 20 миллионов человек – воинские безвозвратные потери. Убыль гражданского населения составляет до 22 миллионов человек: 6,7 миллионов – погибли насильственной смертью (лагеря, тюрьмы противника) и в блокаде Ленинграда; 2 миллиона человек умерли на принудительных работах в Германии; 13,4 миллионов человек – те, кто погиб от действия всех факторов войны и невыносимых условий жизни как во фронтовой зоне так и в тылу, в оккупации.
Архивные данные – закрученные гайки
Ивлев, отвечая на вопросы журналиста, не исключил, что оборонное ведомство сознательно скрывает масштаб реальных военных потерь и предположил, что все потери СССР были подсчитаны верно в первое пятилетие после войны, поскольку полная инвентаризация была проведена уже к середине 1947 года.
«Цифры по людским потерям получились настолько громадными, что было сложно в этом признаться, можно было опасаться «предъявления» народом политическому руководству высоких счетов. Иосиф Сталин ведь не держиморда был, он всегда учитывал мнение народа. Второй момент, он, скорее всего, больше был характерен для Никиты Хрущёва – финансы. Именно он разорвал цепочку сведений между мобилизованными в тылу и погибшими на фронте. Попробуй докажи, что воин погиб за Родину, если неизвестна его судьба. От этого и выплата/невыплата пенсий зависела. С 1944 года пенсия за пропавших без вести выплачивалась, если факт пропажи был признан в официальном порядке», – рассказывает Ивлев.
Анализа всех региональных Книг Памяти России, Украины, Белоруссии, оценок сведений о мобилизации из Молдовы, Прибалтики, республик Закавказья и Средней Азии показывает, что общая численность принявших участие в войне лиц составляет 40,7 миллионов человек. Цифра министерства меньше на шесть миллионов.
Искусственное разделение архивов крайне усложнил работу по анализу сведений даже из открытых источников, мешает связывать цепочки данных воедино, ведь все эти архивы находятся в разных городах. Поскольку до 1990 года простым смертным сложно было вообще в военные архивы попасть, историю слагали вдоль и поперёк проверенные ЦК КПСС и КГБ СССР историки.
«Я бы назвал их «рассказчиками». Они для остальных рассказывали то, что было позволено высшим руководством страны. Всерьёз относиться к опубликованной в 1961–1965 годах истории Великой Отечественной войны и истории Второй мировой войны (1973–1982 годов) попросту нельзя», – отметил Ивлев.
Поиск погибших солдат продолжается
Сегодня Ивлев продолжает заниматься не только изучением архивных данных, но и продолжает поисковую работу, не смотря на фактические попытки оборонного ведомства РФ монополизировать поисковую и историческую тему. По словам Игоря Ивановича, труднейшая задача – установить имя найденного бойца, поскольку медальонов с именами почти не бывает.
«Похоронить их в войну возможности у наших войск не было, враг и его пулемёты были в прямой видимости, потому оставляли павших на поле боя, но медальоны и красноармейские книжки собирали. Почти невозможно определить имена, при солдатах почти ничего нет», – говорит поисковик.
При этом в России нет государственной программы, которая позволяла бы оплачивать анализы ДНК. Не смотря на то, что этот способ определения дорогостоящий и не слишком эффективный, тем не менее это хоть как-то облегчает идентификацию найденных солдат.
«Редчайший случай, при котором удаётся выделить из образцов костной ткани бойца молекулы ДНК и сопоставить результаты их анализа с результатами анализов ДНК предполагаемого круга потомков тех воинов, кто погиб вместе с ним в одном месте в одно время из одного подразделения. Насколько мне известно, такой сюжет был реализован всего один раз с кругом потомков предполагаемых воинов в 20 человек. Оказалось одно относительно вероятное совпадение анализов ДНК воинов и ДНК родственников. А результаты остальных 19 «просвистали» мимо. Оплату этого события осуществили спонсоры. Задам простой вопрос: кто будет оплачивать анализы ДНК останков десятков тысяч воинов? Спонсоров на такое количество не сыщешь. Государственной программы нет», – констатирует Ивлев.
Государство послало людей на войну, но не удосужилось собрать погибших
По данным на 2013 год в России работали 16 тысяч поисковиков (без учёта чёрных копателей). В 2012 году правительством было решено упорядочить и контролировать все общественные движения, занимающиеся поиском. С 2013 года началась централизация: кому-то кнуты (вплоть до уголовных дел, двоих руководителей поисковых объединений посадили), кому-то пряники (гранты). Сейчас работу фонда, через который распределяются гранты на работу поисковых отрядов, курирует лично Сергей Кириенко, первый заместитель главы администрации.
«Сейчас численность поисковиков определяют двойным-тройным счётом – по числу принявших участие в экспедициях за год, суммируя эти численности. Тысячи поисковиков выезжают на полевые работы по два и более раз в год, повторно. Эта повторность и составляет высокий счёт, что действительности сильно не соответствует!», – считает Ивлев.
По его словам, именно общество, а не государство, подняло проблему и уже более 30 лет, по мере своих сил и вопреки мешающим воздействиям извне, её решает.
«Вместо лидирующей роли государства в виде работы официальных госучреждений по данному профилю деятельности и в союзе с общественными объединениями – имеется ручное управление из администрации президента РФ руководством «общественного» движения, распределение угодным или не распределение неугодным участникам денежных грантов и манипулирование людьми. Негодная лицемерная практика. Все видят эту ложь. И молчат, приспособившись», – констатирует историк.
Обо всём от первого лица здесь.
